Еда vs. Секс
Выпуск №8 от 24 января 2005 г.

Элла Анохина под лестницей

Раз прошла такая пьянка, будем продолжать застолье. Тем более что традиционно-новогоднее обжиралово еще живо в нашей памяти. Почему вдруг еда против секса (если еда, не являющаяся мыслящей единицей, вообще может быть против)? Ну, во-первых, заниматься обоими этими делами одновременно невозможно. Процессы настолько эмоциональны, что совместить их не смог бы даже гений микширования и крестный отец популярного салата Юлий Цезарь.

Даже если еда играет роль прелюдии (девушку сперва ужинают, а потом уже танцуют не только из требований гостеприимства, но и с мыслью так накормить ее шоколадом и прочими возбуждающими блюдами, чтобы она оказалась не в силах сдерживать свои порывы за оное гостеприимство отблагодарить) есть риск перестараться, и до танцев дело вообще не довести. Прелюдия (опять-таки, не будучи одушевленным предметом и, следовательно, не умеющая курить), однако, имеет свойство затягиваться. Например, неспешный завтрак в постели не всегда предполагает проведение там всего последующего дня — инда надо и на работу собираться.

Беседовала я как-то с одним канадским гражданином электронным способом на разные фривольные темы, и обронила фразу о том, что иногда еда может заменить секс (далее дискуссия перетекла в банальнейшие плоскости под общим девизом «намажьте-любимую-медом-и-кетчупом» и потому дальнейшее ее развитие я приводить здесь не стану). Ведь есть моменты (если употребление в пищу моментов не нанесет существенного вреда здоровью), когда, в силу исторических и культурных традиций, еда обгоняет секс на два корпуса. Часто вы оказывались в момент боя курантов в постели, а не за столом? Вот то-то. Может быть, правда, и наоборот — влюбленные с хорошим аппетитом напрочь вываливаются из романтического канона.

Кроме того, гурманство я понимаю в том числе и как способность получать чувственное удовольствие от еды. Существуют продукты и блюда, априори не предназначенные для насыщения. Например, устрицы. Голод они всяко не утоляют, а вот в трепет привести могут. Об устрицах, впрочем, и без меня довольно сказано всяких интимностей, не буду повторять, тем более, что я не сильна в эротических описаниях.

По той же причине не состоится и развернутый рассказ на тему непосредственного участия пищи в сексуальном процессе (всякое съедобное белье, американские пироги и упоминавшиеся уже мед-и-кетчуп). Здесь я вынуждена вспомнить одно из таких немногих употребляемых мной (но не в пищу) непростых понятий, как антропоморфизм, т.е. одушевление неодушевленного. Обратите внимание — еда в этом тексте то оказывает сопротивление, то норовит затянуться. Вполне, знаете ли, обычное поведение равноправного партнера.

Все же от ненависти до любви один шаг. Апофеозом согласия между едой и сексом был недавно наблюдаемый (но не поедаемый) мной в некоем ресторане десерт, художественно выполненный в виде обнаженного женского торса.