Пришла, рассыпалась клоками…
Выпуск №28 от 12 февраля 2006 г.

Элла Анохина под лестницей

Только ленивый не говорит, не снимает сюжеты и не пишет про морозы. Я как раз из разряда ленивых, но пришел и мой черед.

Фиксировать сезонные изменения больше пристало, конечно, глянцевым журналам — там и про одежду, и про косметику, все природные привязки налицо. Мне же не хочется даже наряжаться, не говоря уж о том, чтобы напрягаться, работая для глянцевых журналов или расстраиваться, их читая. Покупка лыжных штанов, теплой шапки и термобелья — никакой не отрадный шопинг, а безрадостная, наоборот, экипировочная необходимость.

Есть волшебное слово «надо», которое заставляет нас наматывать на себя все имеющиеся в наличии негламурные теплые одежды во много слоев и гонит на улицу, перебежками перемещаться от метро до работы, с забегами для оперативного отогрева в магазины, сопровождаемого постылым очковтирательством запотевающих в тепле окуляров.

Но энергии волшебного слова на хватает на развеивание зимней депрессии. Она характеризуется особенно острым ощущением несовершенства жизни при абсолютном отсутствии сил что-либо менять.

Нет для этого и условий; развеивать грусть-тоску привычными зимними способами не получается. Какие катки в двадцатиградусный мороз, и без скоростей дыхание перехватывает? Как приглашать гостей на обильные зимние трапезы и нетихие настольные игры, если можешь услышать отказ столько раз, скольких человек позовешь? Как можно пить коньяк в сугробе, если рискуешь остаться в нем навсегда?

Получается только брюзжать в одиночестве — правда, в тепле. Депрессия (не знаю, у кого как, говорю за себя лично) усугубляется параноидальными состояниями: тепло не радует, потому что помимо батарей работает еще и телевизор, где показывают полный ахтунг из разных концов страны, вызванный отключением электричества и прорывом труб отопления. Засыпаешь, дрожа под двумя одеялами от страха повторить печальную участь несчастных. Просыпаешься, и боишься вылезать — потому что вылезать из-под двух одеял все равно что из дому на треклятый мороз. Одно хорошо — теперь меня не будит дребезжание стекол в рамах. Они, выражаясь в актуальной лаконичной манере, примерзли.

Даже имеющие возможность греться друг о друга отравляют себе эту возможность обоюдным недовольством — обидно, когда людей соединяют не чувства, а обстоятельства.

Пустой, с малым количеством автомобилей, город стынет в своем безлюдном великолепии неоцененным — ценители попрятались туда же, куда и автомобилисты.

Весь эстетизм морозных красот, выдуманный и реальный — ледяной ад снежных королев, пагоды в снегу, отечественный вариант понятия «день чудесный», гренландское чувство снега, холодное сердце, белые меха, мейк-ап и тапочки Мистера Фриза из «Бэтмен и Робин», алмазное искушение Морозки — поворачивается к нам обратной стороной, как исполнившееся желание.