Теория запоя
Выпуск №7 от 12 января 2005 г.

Элла Анохина под лестницей

Я люблю выпить. Объяснять, почему мне это нравится — бесполезно. Тем более людям, которые этого не любят. Во-первых, рациональное всегда молчит там, где говорит чувство и я попросту боюсь не найти слов. Во-вторых, даже если нелюбители дадут себе труд задуматься над нелюбимым предметом, то вспомнят о нем всякие гадости — свое безобразное поведение — вначале, утрату над собой контроля — потом, и как им было плохо наутро. На их взгляд я — почти извращенка, форменная мазохистка, на мой — они не чувствуют вкуса к жизни и обделяют себя удовольствиями. Налицо полное непонимание. А все почему?

Любители и нелюбители испытывают в процессе пития и по его окончании одни и те же ощущения. Только вот относятся они к испытываемому по-разному.

Водоразделом, как и вообще в жизни, служат пограничные ситуации. Казалось бы — кому может понравиться тошнота? Не думаю, что есть люди, испытывающие восторг от этого процесса. В минуту жизни роковую все говорят себе: «Нет, никогда больше я не буду мешать водку с пивом. Мамочки, как же мне плохо! Шабаш, не буду больше пить…» Но любитель от нелюбителя отличается именно по тому, наступает для него это «никогда» или нет. Что перевешивает в итоге — негатив или получаемое удовольствие.

А водку с пивом реципиент может и действительно не мешать во веки веков. Любитель выпить не обязательно является человеком безвольным и безбашенным, хотя и, в отличие от алкоголика пьет ради радости, а не ради необходимости. Волевой любитель знает и, в отличие, от безвольного, соблюдает свою норму. Причем норму он знает в лицо — от несоветского шампанского у меня аллергия, от большого количества советского — икота; водку без закуски пить страшно, но с запивкой — вредно; от красного вина голова болит больше, чем от белого; пива можно выпить немерено, но уже вторую бутылку — только недалеко от туалета; и т.д. Волевой любитель, одним словом, усваивает опыт — в каких именно сочетаниях и количествах он усваивает алкоголь.

С трудом оторвавшись от предыдущего перечисления, немедленно погружаюсь в следующее. Восхитительно разнообразен ведь и режим пития. Каждый день и по праздникам, по поводу (какая чудная забава — искать и находить его («День Парижской коммуны впустую прошел!» (с) «Любовь и голуби»), не менее креативная, кстати, чем произнесение тостов), чтобы расслабиться после работы и до нее — чтобы собраться, в полете — для храбрости (как тут не вспомнить «боевые 100 грамм»). Пьют много, мало, коктейли — стихийные и заведомые, в чистом виде, с закуской и без, и со специальными средствами ради продления удовольствия, вроде проглоченного заранее сливочного масла.

Сорри, ежели чего-то не упомянула. Вообще, забыться и заснуть — это не для меня. То есть заснуть-то, конечно, случается, а вот забыться… Порою утром противно становится при воспоминании наканунных танцах на столе, но очки всегда находятся на оптимально пригодной для них полочке, как и прочие важные дивайсы. Фокус с такой самодисциплиной можно уже, кажется, за деньги показывать.